Несостоявшийся империал. Империал 1836 года.

С конца 1820-х годов в России начала быстро расти добыча золота. Обратный процесс происходил в странах Южной Америки, прежде поставлявших на мировой рынок львиную долю этого драгоценного металла. В 1830 году Российская империя вышла на первое место в мире. У нас было намыто 206 пудов его, в то время как во всех остальных государствах 869 пудов, то есть четвертая часть этого драгоценного металла добывалась в России.

В следующее десятилетие (1831-1849 годы) мировая добыча золота поднялась до 1239 пудов. Русское золото составляло в нем 35% (430 пудов).

Золотая монета – основа денежной системы

При восшествии на престол Николай I именным указом от 11 июля 1826 года подтвердил, что основополагающие принципы российской денежной системы остаются неизменными, в частности, золотая монета «остается по весу, пробе, величине и наружному виду та же самая, какая обращалась в минувшее царствование»^[1].

В царствование Александра I основной золотой монетой были 5 рублей. В период 1817-1825 годов золотых пятерок отчеканили около четырех миллионов штук. Небольшую монету отличало изящество форм. На реверсе в лавровом венке помещалась пяти строчная надпись: «пять рублей 18… года». С таким же рисунком чеканились золотые пятирублевки в первые годы правления императора Николая Первого.

Младший брат покойного императора Александра I отличался самостоятельным характером. Очень скоро он дал это понять. Царским указом от 26 декабря 1831 года был введен новый рисунок на всех видах золотой монеты: на аверсе – орел с поднятыми крыльями, с большим гербовым щитом на груди и шестью малыми на крыльях (по три на каждом), на реверсе – в центре поля обозначение номинала, год и место чеканки^[2].

В первый год чеканки видоизмененных золотых монет было выпущено 480 тысяч полуимпериалов. В том же, 1832 году народилась первая из редкостей николаевского времени среди золотых монет.

Редкая николаевская монета

Предыстория ее появления такова. В начале 1832 года с Колывано-Воскресенских заводов, бывших на Алтае, а точнее, с тамошних рудников, в Петербург доставили 5 пудов 3 фунта золота, намытого из недавно открытых россыпей серебристого золота, то есть не чистопородного, а с некоторой добавкой серебра. Чрезвычайно довольный этой посылкой, министр финансов граф Е.Ф. Канкрин^[3] приказал всю поступившую партию серебристого золота обработать отдельно и из выделенного золота выбить тысячу полуимпериалов для поднесения государю. На каждой из монет имелась памятная надпись: «изъ розс. колыв». Почетный заказ Монетный двор выполнил к 22 июня. В тот же день Канкрин привез в летнюю резиденцию императора саквояж с тысячью новеньких золотых. Николай I оставил у себя 50 полуимпериалов, а остальные распорядился продать по номиналу членам императорской семьи и высшим сановникам. На антикварном рынке эти монеты ценились в десять раз выше, чем обычные полуимпериалы. Подобное отношение сохраняется и поныне. Так, если обычный полуимпериал 1832 года имеет антикварную стоимость 150 долларов, то отчеканенный из колыванских россыпей – 1500!^[4]

В мае 1834 года согласно императорскому указу, в обращение была пущена 3-рублевая золотая монета. Чеканилась она в основном в Петербурге и имела двойную надпись: «3 рубля» – «20 zlotych», так как предназначалась для хождения в Царстве Польском, входившем в состав Российской империи. Чеканились эти монеты и в Варшаве в период с 1834 по 1840 год. Всего в Варшаве было изготовлено 1475 монет трехрублевого достоинства, в том числе 243 в начальный 1834 год. Количество мизерное. Не удивительно, что отечественные коллекционеры при покупке 3-рублев прежде всего удостоверялись, имеются ли на них буквенные знаки «M.W.», то есть отчеканены ли они в Варшаве.

Несостоявшийся империал 1836 года

Совсем уже невероятная редкость несостоявшийся империал 1836 года. Инициатором его чеканки вновь выступил Е.Ф. Канкрин. В 1835 году он распорядился изготовить золотой империал необычного вида: с портретами императора и императрицы. Для работы над штемпелями Канкрин выбрал медальера А.И. Губе^[5]. При личной встрече с гравером министр финансов внушал:

– По величине империал с портретами государя и государыни должен быть такой же, как Павловский или Александровский. Изображения наслаиваются одно на другое что на древних греческих монетах и такие же плоские. Надпись расположить сходно с полуимпериалом.

В начале декабря 1835 года Губе поднес оловянный слепок новой монеты начальнику Монетного двора, а тот доставил его в Министерство финансов. В Зимний дворец Канкрин сам повез макет империала с двойным портретом, уж очень ему хотелось ввести в оборот новую монету со столь эффектной внешностью. В первую очередь он помышлял о престиже государства. Впрочем, жаждал и личных почестей. И надо же, Николай I усмотрел несходство изображения супруги с оригиналом. Губе внес необходимую правку, руководствуясь известным бюстом императрицы Александры Федоровны, находившемся в Зимнем дворце.

19 марта 1836 года штемпель 10-рублевой золотой монеты был готов и в качестве пробы отчеканили несколько империалов. Сверкающий золотой кружок с двойным портретом всех привел в восхищение. Никто не сомневался, что монета удостоится высочайшего одобрения. Но всё получилось наоборот. Николай I почему-то не захотел пустить в обращение, возможно, что негоже красавице-императрице ходить по рукам. Как бы там ни было, но только он распорядился снять с реверса указание номинала и тем самым обратил монету в памятный жетон-медаль на 10-летнюю годовщину своего царствования. Вместо номинала император повелел, поместить вензельные изображения своего имени и имени своей супруги Александры Федоровны - «Н» и «А», а под ними сделать надпись: «21 апреля 1836 года». Именно в этот день в 1826 году был обнародован Высочайший манифест «о священном миропомазании и короновании Его Императорского Величества».

Воля монарха священна. На монетном дворе по измененному рисунку отчеканили медаль с двойным портретом. Некоторое время спустя были выбиты еще 22 золотые и 1 серебряная медали, но уже без даты «21 апреля 1836 года». Принимая их, император распорядился, чтобы впредь подобных больше не изготавливали.

– Вашему величеству не понравилась работа медальера? – предположил Канкрин.

– Напротив. Передайте Губе мою похвалу за сходство портретов и за чистоту работы.

Но вернемся к империалу 1836 года с двойным портретом. В ноябре 1837 года Канкрин обратился к императору с позволением изготовить 10 если не империалов, то хотя бы полуимпериалов с двойным портретом. И вновь не был услышан.

У кого же из отечественных коллекционеров был несостоявшийся империал 1836 года? Долгое время с уверенностью называлось имя известного петербургского нумизмата Ф.Ф. Шуберта^[6]. Редкостная монета фигурировала под № 948 в атласе «Monnayes russes», изданном собирателем в 1857 году в Лейпциге. Способ, которым было выполнено воспроизведение, передавал не только фактуру империала, но отчасти и рельефную поверхность. Впрочем, нумизматы-соперники недолго завистливо вздыхали. В 1878 году Шубертовская коллекция перешла к братьям Ивану и Дмитрию Толстым^[7]. И вот тут-то выяснилось, что империал 1836 года с двойным портретом – не подлинник, а прекрасно выполненная гальванопластическая копия. Новые собственники мюнц-кабинета Шуберта пытались выяснить, куда подевалась одна из уникальных редкостей нумизматической коллекции. Возникла версия, будто империал еще при жизни Шуберта перекочевал в Эрмитаж. И снова разочарование. В Эрмитаже редкостной монеты не оказалось.

Тем не менее, не стоит удивляться тому, что в наше время в специальной литературе встречается упоминание чуть ли не о десятке империалов 1836 года. Появление их начальник Санкт-Петербургского двора Николай Фоллендорф^[8] объяснил так:
– В 1875 году при разборке мюнц-кабинета Монетного двора обнаружился ящик со старыми штемпелями, в том числе с лицевой и оборотными сторонами империала с двойным портретом. На эту новость министр финансов отдал распоряжение отчеканить три комплекта монет по всем найденным штемпелям. Штемпель реверса империала из-за дурного состояния тогда же был сделан заново. Кроме этих трех империалов, отчеканили еще несколько штук для записных любителей.

Такова в общих чертах история несостоявшегося империала 1836 года. Следует сказать, что это была не единственная и не первая осечка графа Канкрина, желавшего расширить ассортимент и приукрасить внешность российских монет.  Еще в 1831 году министр финансов решил ввести в обращение золотой рубль. Но Николай I из охранительных побуждений (всякое новшество таит в себе что-то вредоносное) признал ненужным тиснение такой монеты.